EUR 102.0390 Для больного человека нужен врач, нужна аптека
Прозаик Костин зашел в аптеку и попросил что-нибудь от головы. Получив таблетки, одну тут же закинул в рот. По дороге домой проглотил еще, потому что боль не проходила.
К упаковке с таблетками прилагалась инструкция. Костин разворачивал ее, и надежд, что скоро это закончится, становилось все меньше. Ему пришлось встать на ноги. Вскоре он исчез за мятым листом бумаги. Этой инструкцией можно было укрываться от дождя. Ее можно было постелить в лесу и лечь, укрывшись второй половиной.
Пояснительные рисунки в ней предполагали полную свободу действий. На одном рисунке стрелочка показывала в широко раскрытый рот, на другом — в деликатно сжатые ягодицы. Обычно в таких случаях что-то перечеркивают крест-накрест, подсказывая правильную дорогу. Но здесь это выглядело как альтернатива. Из рисунков следовало: либо это хорошее лекарство, с какой стороны ни подойди, либо нужно туда и сюда, иначе не сработает.
Со шрифтом все было ровно наоборот. Его размер мог устроить только тараканов. Через минуту прозаик Костин сидел на диване и смотрел в бинокль на инструкцию, висевшую на двери туалета.
Сначала он узнал, что в аптеке ему предложили гидроксипропилцеллюлозу, моногидрат лимонной кислоты и бутилгидрокситолуол. На слух это звучало как бражка из разных видов химического оружия. И это Костину предлагалось ввести в себя. Причем, как следовало из пояснений к рисункам, не имело значения, через какие двери. Костин принял решение вводить в рот. Это был самый короткий путь до больной головы.
Дальше становилось хуже с каждым абзацем. Результатом применения препарата могли стать: головокружение, эпилепсия, кратковременные потери сознания, диарея, тошнота, рвота и зуд в заднем проходе.
Прозаик Костин купил таблетки от головной боли, которые вызывали зуд в заднем проходе. По всей видимости, стрелочка, указывающая на ягодицы, была предупреждением, а не руководством к действию. Если к зуду добавить эпилепсию и потери сознания, хотя бы и кратковременные, то обещание издательству сдать роман к концу июля выглядело преждевременным.
Инструкция утверждала, что ближайшее время прозаик Костин проведет не за письменным столом, а в туалете. С наждачной бумагой в руке, с деревянной ложкой во рту, обложенный подушками, чтобы не разбить голову при падении с унитаза.
Дочитав до того места, где таблетки советовали хранить в прохладном месте, Костин наконец-то почувствовал зуд. Он мысленно похвалил себя за то, что таблетки принял в рот. Если бы использовал альтернативный вариант, искал бы сейчас с ложкой во рту пятый угол. Голову, действительно, отпустило. Но теперь требовался препарат для тушения пожара там, куда указывала вторая стрелочка. Костин вернулся в аптеку.
Вставлять свечи по дороге он уже не стал. Нужно было сначала прочитать. Сидеть с биноклем долго и неподвижно было невозможно. Но он все-таки успел выяснить: препарат был для него совершенно безопасен. Он установил свечу в подсвечник и тут же ощутил облегчение. И решил уделить внимание деталям.
Свечи состояли из какого-то метилпарагидроксибензоата. Название понравилось. Оно дарило ощущение покоя и счастья. Но дальше случилась беда. Оказывается, сочетание этого долбаного бензоата с долбаным бутилгидрокситолуолом, которым были так богаты таблетки от головной боли, превращало счастливого человека в глубоко несчастного. Лекарство предлагало широкий спектр развлечений, от галлюцинаций до кровавого поноса, и самым милосердным из них была... головная боль. Она пришла почти сразу.
Костин ввел в голову таблетку и стал прислушиваться к себе, как к прибою. Когда опасения внизу подтвердились, ввел свечу и снова пошел в аптеку. Его появление вкупе с симптомами вызвало у фармацевтов легкую тревогу. Прежде чем продать нужное, его заставили рассказать свою историю на бис.
Придя домой, прозаик Костин накапал проданную ему валерьянку в воду и выпил. Через полчаса прошли и мигрень, и зуд. Костин почувствовал приток творческих сил. Утром решил прочитать инструкцию к этой волшебной валериане.
— Когда вы уже разродитесь? — спрашивал вчера издатель раздраженно.
— Никогда, — обреченно произнес Костин, дойдя до того места, где применение валерианы категорически запрещается беременным.
