EUR 102.0390 И «труп» ко дню рождения
У кардиохирурга Волокитина день рождения. Пригласил меня и еще кого-то двоих. Я их не знаю. Друзья у кардиологов почти все с того света, а я там еще не был. И тут звонок в дверь.
Волокитин открывает. На пороге пятеро: на двоих — черные спецовочки с карманами, у одного черный полиэтиленовый мешок под мышкой, еще один — с носилками, за ними — участковый Васильев, с ним две старухи-понятые — из 69-й квартиры («с потенциалом левого желудочка», — отметил в уме Волокитин) и 63-й (с ишемией). Одна из старух, наверное, была понятой еще при аресте Керенского, вторая сочиняла Льву Толстому батальные сцены для «Войны и мира». Такие понятые расписываются всегда и за все. Пока расписываются, забывают, за что.
Волокитин поинтересовался, в чем дело. Тот, что с мешком, говорит, что, мол, соболезнуем, но время позднее и уже поскорее хочется увидеть… труп. Волокитин спросил, пережевывая бутерброд со шпротой: «Чей?».
Первый спрашивает: «Горького, 70, квартира 75?». — «Да». — «Тогда давайте ближе к телу. Где оно?». Волокитин подумал, но не смог ответить на вопрос. Тогда второй спросил: на самом ли деле квартира эта 75-я дома 70-го по улице Горького? Волокитин ответил, что адрес не изменится, даже если еще несколько раз перемешать слова в предложении.
И тогда первый вынимает из кармана телефон и говорит какому-то Николаю Петровичу, что у них проблема — «на адресе труп зажали», и протягивает трубку имениннику.
Николай Петрович говорит Волокитину: «Послушайте, через сутки сами будете умолять, чтобы забрали. Зачем обострять?». Волокитин терпеливо отвечает, что нет у него их трупа. Николай Петрович возражает, что «их труп» им не нужен, нужен труп его, Волокитина. Волокитин говорит, что уже устал слушать этот бред, он ужинает.
— Чем вы ужинаете? — после небольшой паузы интересуется Николай Петрович, выдавая в себе человека достаточно опытного.
И тут уже не выдерживает участковый: «Послушайте, гражданин Волокитин, — стучит он пальцем по папке. — Я тогда протокол на вас составлять не стал из-за вашей собаки. Но сегодня вы все границы перешли».
Волокитин говорит, что не надо одолжений и тот протокол составлять было не из-за чего. И тут участковый замечает, что Волокитин не прав: его собака по кличке Витёк («Кстати, где он?» — «В ванной».) постоянно ловит пожилого кота из 36-й и его «надругивает». Старухи-понятые вздрогнули.
— Простите, — осторожно вмешивается тот, который первый. — Мы насчет трупа.
— Да, — вспоминает участковый Васильев. — Гражданин Волокитин, покажите мне тело.
Волокитин не без раздражения стягивает майку и начинает снимать брюки.
— Да не надо раздеваться! — возмутился участковый Васильев. — Мне нужно тело трупа!
Волокитин в приспущенных брюках обещает, что, когда участковый через год придет к нему на диагностику кардиостимулятора, он его так отрегулирует, что после каждого чиха Васильева на его автомобиле будет срабатывать автозапуск.
— Давайте не будем омрачать этот чудесный вечер, — миролюбиво предложил участковый Васильев.
— Отдайте труп, и все, — предлагает тот, что с мешком.
— Здесь никто не умирал, и никакого трупа здесь нет! — закричал Волокитин.
И тут поднимаются двое… с венком.
— Мы как узнали, сразу к тебе, — говорит один из них, обнимает Волокитина и прижимает к себе дольше, чем положено. — Хорошо, что ты нам сразу позвонил.
— Какое горе, — соглашается участковый Васильев, плотоядно вглядываясь в лицо именинника. — И что он вам сказал?
И тут тот, что с носилками, говорит, что венок какой-то странный. Чего он только на лентах ни перечитал за эти годы. Но чтобы «С днем рождения!» было написано — такое он встречает нечасто.
Я, как всегда, все пропустил. Приехал, когда уже и квартира вверх дном была перевернута, и протоколы за мелкое хулиганство составлены.
Волокитин сидел на кухне и говорил, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Надо было обоих шутников резать еще тогда, сейчас уже поздно.
