EUR 102.0390 Записки адвоката. Не бойся, я с тобой
За время беременности женщину интересуют около 1000 вопросов. У мужчины за все время беременности женщины возникает только один вопрос: кому в роддоме дарить цветы?
У меня есть знакомый, имен по традиции называть не буду. За то время, пока его жена находилась на сохранении, он состарился на моих глазах. За полтора месяца он стал шефом молекулярной кухни. До мишленовской звезды не дотянул две недели. Его блюдами можно было пугать Конвенцию ООН против пыток. Однажды жена велела ему изготовить бутерброд. Не какой-то там «с сыром», а по принципу: «Я так чувствую». Если коротко, рецепт выглядел следующим образом. Берется кусок хлеба. Посыпается луком. На лук намазывается майонез, затем кладется прожаренное с двух сторон яйцо, а на него — селедка. Сверху хлеб и посолить.
Он показал мне лист, на который записывал все, что она говорила. Слово «яйцо» появилось после зачеркнутых слов «буженина», «сало» и «сулугуни».
Потом он ей носил сливочный пломбир с тертым сыром. Соленые огурцы с чесноком и черным шоколадом. Курагу с хреном. Беременность протекала тяжело. Уже ближе к родам она выглянула в окно палаты, светясь, как неоновая вывеска, и сказала, что, мол, страшный токсикоз.
— Ну еще бы! — прокричал он в сердцах, но тут же исправился. — Ты же беременная!
И тут подходят к нему двое — мужик и его жена, тоже беременная, судя по фигуре. Пришли к кому-то. Трезвые. Но спрашивают его: «А вы своему сказки с какого месяца беременности читать начали?». До беременности жены знакомый был человеком без каких-либо признаков чувства юмора. Отродясь такой дурной привычки не имелось. Государственная безопасность, как бы вам объяснить... Туда особо смешливых не берут. Там не то что шутить, там рот вообще лучше открывать только по жизненным показаниям. Воды попить или воздуху набрать. Последним, кто там пошутил, причем дважды, был Юрий Владимирович Андропов. После его первой шутки сели 600 узбекских коммунистов, после второй 350 миллионов человек не знали, чем похмелиться. А больше там никто и никогда не шутил.
Но в связи с уже упомянутой непростой беременностью открылись для знакомого какие-то новые горизонты. Пробило где-то прокладку. Он помотал головой и сказал, что это полная ерунда. Полная. Сказки малышу нужно начинать рассказывать за полгода до зачатия. А сейчас-то они уже давно на Бродском сидят. Вот, например, из вчерашнего: «С красавицей налаживая связь, вдоль стен тюрьмы, где отсидел три года, лететь в такси, разбрызгивая грязь, с бутылкой в сетке — вот она, свобода!». Женщина взяла мужчину за руку и увела. Их задумчивый вид свидетельствовал о восхищении. «Соленых помидоров принеси, понял? — крикнула жена знакомому из окна. — Только с рынка, и чтобы бочковые!»
Рассказывает, что растерял собранность и совершенно утратил профессиональный нюх. В коридорах роддома деградирует как личность. Он устал от разговоров о том, какой мел вкуснее. Уже не в состоянии слушать беседы, которые могут состояться только во дворе психиатрической больницы. Одна женщина говорила другой, что нельзя есть много сладкого, потому что у ребенка будет сахарный диабет. А она так любит сладкое. Но держится из последних сил. Вторая ей отвечала, что она плохая мать. Она сильно любит лук и ест очень много лука, а нельзя. Потому что у ребенка в жизни будет много горя. Вот поэтому нельзя есть много лука.
— Не-е-ет, не поэтому, — возразил уже одуревший знакомый.
— А почему?
— Чтобы Чиполлино не родился!
Женщина психанула и давай кричать.
— А сладкого много нельзя, чтобы торпедный аппарат не засахарился! Иначе будет ребенок школу в маме заканчивать!
И тут вторая закричала, и по команде первой «и-и — р-раз!» обе заплакали и слезы полетели во все стороны. Знакомого попросили на выход, чтобы не устраивать преждевременных родов. Больше его внутрь не запускали, не помогало даже удостоверение.
