EUR 103.2490 Записки адвоката: Бесплатная доставка
Любовь ко вчерашним щам явление нынче редкое. Этот изыск доступен только старожилам, предпочитающим тихую роскошь в стиле old mоney. По неизвестной мне причине дома вчерашних щей не водилось. Только сегодняшние. А мой папа любил вчерашние. Недалеко от нашего дома был ресторанчик.
Два последних предложения как будто из разных историй. Но гурман поймет, что между ними имеется прямая связь. Папа ходил в ресторанчик и покупал вчерашние щи. Ему их наливали в бидон. Зачем он это делает, я не понимал. Зарабатывал вроде хорошо. Я тогда вообще был туповат. Впрочем, неважно. Однажды папа велел мне сходить в ресторанчик и купить вчерашних щей.
Оставил бидон и три рубля. Остаток я должен был потратить на свой обед. А на оставшийся остаток купить домой хлеба. Остатка от этого остатка хватало, чтобы доехать на тренировку и обратно на автобусе. У родившихся менее чем тридцать лет назад этот абзац должен вызвать культурный шок.
И вот я взял бидон, три рубля и пошел в ресторанчик. Открыл бумажку и прочитал тете: «Это точно вчерашние щи?». Мне и сейчас пишут, что купить, когда отправляют за сахаром.
Тетя сказала, что вчерашнее не бывает. Они настолько вчерашние, что она назвала бы их даже позавчерашними. Вот такие они вкусные, ароматные и вчерашние.
— Еще за добавкой вернешься, — заверила она.
И я пошел обратно с бидоном. До подъезда оставалось метров пятьдесят.
Знаете, в каждом городе есть сволочь, которая на одной улице кирпичи разбросает где попало, на другой — проволоку кладет. Около нашего дома водилась сволочь универсальная. Запутавшись ногой в проволоке, я запнулся о кирпич и полетел головой вперед. Бидон радостно отреагировал на это событие.
Я был похож на поваренка, который посолил суп гексогеном. Сухими и чистыми на мне оставались только носки. Капуста хлюпала даже в трусах. Дело было плохо. Лучше мне остаться без обеда, чем папе без вчерашних щей, решил я. Убрав с волос и воротника картошку, я направился обратно. Бюджет позволял.
Мой «парфюм» привлек всех ходячих животных района. Пока я шел до места розлива, распалось как минимум две собачьих свадьбы. Молодые и гости трусили следом, трясли сочащимися языками и дожидались ближайшего темного угла, чтобы зализать меня насмерть. Я пах полковой кобылой после джигитовки. Насыщенное, теплое и сочное переплетение ароматов переквашенной капусты и силосной ямы сменялось вторым ярусом густого и чувственного букета только что открытого овощехранилища. Последними звуками уходящего шлейфа были аккорды можжевельника и помойного ведра. Увидев ненормального мальчика с бидоном, советские граждане прижимали свободной рукой клапаны портфелей и ускоряли шаг.
Рассмотрев меня, тетя убрала что-то с моей головы. «Я же говорила, что вернешься, — произнесла она с ноткой печали. — Понравились?».
Я и сейчас мало говорю. А тогда по собственной инициативе больше трех слов за раз вообще не произносил. Поэтому кивнул. Долго было рассказывать. Она забрала у меня бидон, налила вчерашних щей и денег не взяла. Я понял: фарт есть. Но он ищет достойных. Лучших из лучших. Что-то такое я подумал. И пошел домой. И где-то в районе проволоки и кирпича с бидона сорвалась проволочная ручка. Видать, падение что-то там повредило.
— Сынок, давай я тебе котлетку с картошечкой положу? — уже почти со слезами на глазах произнесла тетя.
Это я сейчас понимаю: фарт был. Но тогда помотал головой, хлюпая вчерашними щами в носках. Мне нужны были вчерашние щи. Она налила доверху. Если бы я пришел еще раз, она бы зарыдала какую-нибудь грустную песню, я думаю.
