EUR 106.0762 Звонок, но пока не последний
25 мая прозвенел последний школьный звонок и для ребят воспитательной колонии (ВК). Вроде все как обычно. Под знакомую мелодию вышли «виновники торжества». В белоснежных рубашках и отлично отглаженных строгих черных брюках колонной прошли два круга почета по площади. По их коротко стриженным затылкам гуляли лучи солнца. День и впрямь был праздничным. Но рядом с ними не было одноклассниц в красивых школьных платьицах, с пышными бантами, с букетами весенних цветов. Только подростки в серых форменных одеждах с табличками и зеленых кепках окружали их. Небольшая группа родителей стояла в сторонке. Матери утирали слезы.
Заместитель начальника главного управления Федеральной службы исправления наказания по Новосибирской области Сергей Витальевич Полянский первым поздравил ребят:
— Сегодня в нашей стране во всех школах проходят такие вот линейки. Для вас тоже звенит последний звонок. Я хочу, чтобы он остался в вашей памяти надолго. В школе вы получили знания, которые вам пригодятся в жизни.
Начальник колонии Борис Васильевич Котченко говорил:
— Жаль, конечно, что такой торжественный день вы встречаете в этих стенах. Однако он обяжет вас пересмотреть путь, который есть у каждого из вас за спиной. Надо сделать необходимые выводы и выйти отсюда не только с аттестатами, но и с новым мышлением, новыми целями в жизни.
После всех традиционных поздравлений и напутственных слов звенит долгожданный звонок, но не последний, а всего лишь школьный. Маленькая Алина (дочь одной из сотрудниц ВК) в белом платье, сжимающая в кулачке два ярких воздушных шарика, наконец-то дождалась своей очереди. Высокий выпускник протянул ей заветный колокольчик, и она гордо пошагала с ним рядом. Вспомнит ли девчушка этот день на своей торжественной выпускной линейке через несколько лет?
Праздники здесь не редкость, но у них своя специфика. В воспитательной колонии в основном только суровые будни. По словам начальника второго отряда Дмитрия Владимировича Шелкуна, просто так, случайно, ребята сюда не попадают. Сирот, детдомовских и других парней с улицы «берут» за кражи, разбойные нападения, хулиганства, убийства, изнасилования. Некоторые имеют две-три судимости, а то и пять. Причины все те же. На свободе у них начинаются проблемы с трудоустройством, вот и возвращаются к прежнему, асоциальному, образу жизни. Но, заверили меня, не все здесь такие.
Три недели назад прибыл Владимир Ломоносов. Сам из детдома. Мечтает устроиться на хлебозавод, когда освободится. Из родственников — одна бабушка. Тети-дяди есть, но они сами недавно вернулись из мест не столь отдаленных. «Бабушка не приходит, она — инвалид, парализована, не может передвигаться. Планы, конечно, есть, да и время подумать тоже. Домой вернусь. Девять классов закончил, когда был на свободе. Дальше учиться? Не знаю».
Когда ему было семь лет, его младший брат у него на глазах выпал из окна. До сих пор чувствует свою вину за то, что недосмотрел. Вскоре умерли родители — сначала мать, потом отец. Парень остался без присмотра и попался на краже.
А вот еще две истории. Сергей Екимцев с карими глазами здесь «остался» по статье 105. В 2004 году во время ссоры пнул ногой человека и задушил веревкой. «Взяли» сидящего на лавочке — пришел с работы. С тех пор в колонии. Александр Сарыпов, деревенский парень. Рядовой случай: выпил — подрался и... все дела. А точнее, нанес вред потерпевшему, отнял кошелек и сандалии. «У него убийство, а у меня разбой, но срок — больше. Учиться, честно, особо не стремлюсь, без школы сам жизни наученный».
Задерживаются в колонии в основном на три-четыре года. Осужденные с первого дня знают свой срок освобождения и делают все, чтобы получить освобождение досрочно. Если, конечно, в восемнадцать лет не переходят во взрослую колонию, где в уголовной «романтике» им окончательно ломают судьбы.
В коридоре — бронзовый памятник Пушкину. Стены, до половины выкрашенные синей краской. Светлые просторные классы. Это школа ВК № 43. Здесь изучают практически все предметы, которые проходят обычные школьники, кроме иностранного языка и физкультуры. Дети обучаются каждый день, включая субботу и воскресенье. Режим дня максимально плотный, расписан до минуты. Выпускные экзамены будут сдавать традиционным способом: тянуть билеты, писать сочинения. А после останутся в колонии, дальше пути закрыты. Директор школы Татьяна Владимировна Фарафонова (второй год работает) говорит, что дети для нее все одинаковы. «Мы знакомимся, конечно, с их личными делами: где учились, какая у них была семья, социальный статус, что совершили? Как правило, это не играет никакой роли при их обучении. Здесь они обыкновенные ученики. Несмотря на то, что живут в разных отрядах, учатся все вместе. Для нас не существует никакой разницы, наказан этот ребенок за убийство или за воровство.
Заглядывать в будещее очень сложно. Во-первых, срок заключения у всех разный. Во-вторых, сегодня государство не готово оказать помощь такой категории населения. Как правило, эти дети социально незащищенные. Им реально на свободе никто не поможет. Большая часть этих детей не имеет родителей (умерли, погибли или находятся в местах лишения свободы). Эти выпускники не могут найти себя в реальном мире. За обучение нужно платить деньги плюс ко всему надо на что-то жить. Таких детей неохотно берут на работу. В нашем аттестате есть печать с указанием принадлежности учреждения».
Но далеко не все беспросветно. Два года назад выпускник «местной» школы поступил в НГТУ. За учебу заплатили родители. И это не исключительный случай. Родители приносят, передают ему задания, учебники. В общем, учится, не выходя из колонии. Такой вот пример дистанционного обучения. Оно, конечно, в принципе предполагает общение студента и преподавателя через интернет, электронную почту. Но этот вид связи в колонии запрещен. Контакт с преподавателем только через посредника. Хотя компьютерная грамотность у ребят не хромает. Начиная с восьмого класса ведутся уроки информатики.
АКТУАЛЬНО
