EUR 107.4252 И пусть горит впереди зеленый…
В кабину постучали. «Здравствуйте, я врач! Кто-то заболел?» — спросила вошедшая женщина. Пару минут она осматривала пострадавшую, затем тревожно сказала: «Надо быстрее!»
Александр Анатольевич срочно связался с диспетчером — попросил разрешения ехать без остановок. Секунду поколебавшись, диспетчер дал добро. Тогда Сафонов снова включил громкую связь… Просто попросил людей отнестись с пониманием и не трогать стоп-краны. И знаете, ни один не сорвали!
Медики, ожидавшие пострадавшую на перроне в Инской, приняли пациентку и на «скорой» помчались в клинику. Дальнейшей судьбы той женщины наш герой не знает, но на душе у него спокойно — сделал все что мог.
По большому счету, вся биография машиниста — череда случаев. Опасных, сложных, нервных, комичных, трагичных… Работа, конечно, романтичная: жизнь в движении, всегда впереди даль. Но при этом работа, требующая максимального напряжения сил. И физических, и интеллектуальных, и душевных. Постоянный контроль, постоянное напряжение… Потому и на пенсию машинисты выходят на пять лет раньше, чем обычные граждане.
А вот как приходят в профессию, тут могут быть разные варианты.
Парень с заводской стороны
Коренной сибиряк Александр Сафонов жил с родителями в Новосибирске в районе Волочаевской. По складу ума — технарь, по характеру — надежный друг и благодарный сын. После девятого он осознанно подал документы в химико-технологический техникум и без труда поступил.
Мать и отец всю жизнь работали на Чкаловском заводе. Анатолий Егорович сначала был старшим мастером, потом начальником мастерской. А Нина Николаевна руководила техническим бюро завода. И скорее всего, Саша пошел бы по их стопам. Но судьба готовила пареньку сюрприз.
Нина Николаевна была уроженкой Ивановской области и в Сибирь приехала по распределению, окончив техникум в военные годы, но всегда поддерживала связь со своей малой родиной. И именно туда, в Ивановскую область, наш герой отправился после вступительных экзаменов, чтобы отработать практику в колхозе, где председателем был его дядя. А когда загорелый и возмужавший вернулся в Сибирь, оказалось, что в последний момент практику отменили и он… пропустил первые недели обучения.
И Александр пошел работать на завод «Точмаш». Паренек вместе с ровесниками прошел обучение прямо на заводе и стал фрезеровщиком. Рядом с ним был Валерий Ахрямкин, человек, с которым они станут настоящими друзьями. И на железную дорогу придут вместе. (Сейчас Валерий Петрович Ахрямкин председатель профкома Новосибирского локомотивного депо.) Но об этом чуть позже.
Друзья встретятся вновь после армии, по возвращении на гражданку. И встреча эта станет знаковой. Младший Ахрямкин, отец которого работал помощником машиниста на паровозе, предложит: «Пойдем на железную дорогу! Работа хорошая, интересная. И платят неплохо!» Так они и решили.
От помощника — до классного машиниста
«Новобранцы» прошли полугодичные курсы при депо и стали полноправными помощниками машинистов.
— Помню ли я, как поехал в первый рейс? Конечно! На пассажирском поезде с Михаилом Ивановичем Сапрыкиным. Хороший, знающий был машинист и человек веселый. А потом меня закрепили за Александром Ивановичем Кольцовым, с которым мы работали вместе продолжительное время, — вспоминает Александр Анатольевич.
Спустя некоторое время Сафонов выучился на машиниста и уже сам стал воспитывать молодежь.
Забегая вперед, скажем, что Александр Сафонов за свою долгую биографию успел поработать во всех родах движения. И на грузовых, и на пассажирских поездил. Даже на паровозе! Они в те годы уже использовались только на территории станции — на прогреве и т.д. А когда дороге потребовались люди на электропоезда, Сафонов, не ропща, перешел на секцию и так и работал машинистом электропоезда до самого выхода на пенсию.
Наш герой часто отмечался руководством за свой ответственный, высокопрофессиональный труд, признавался лучшим по профессии. В 1984 году из рук министра Николая Семеновича Конарева получил часы — за предотвращение крушения.
— Работал я в то время на электричке. Ночевали мы в Чулымской. Утром отправились в Новосибирск. На перегоне Дупленская — Лесная поляна встретился нам грузовой поезд. Я примерно за километр увидел, у него горит букса. Вызвал машиниста по рации, сообщил. Он ответил: «Понял!». А когда мимо проезжали, смотрю, там уже огонь. Похоже, подшипник развалился, ну и пошло!.. Конечно, сообщил по рации диспетчеру.
— А дальше, что было?
— Он постарался сразу остановиться. Когда останавливался, один вагон все же сошел в междупутье — отломилась шейка оси колеса. А следом-то шел пассажирский поезд… Хорошо, что его успели вовремя остановить и крупной аварии не случилось.
Часы министра наш герой носил с удовольствием много лет. А после того как они все-таки сломались, отремонтировал и положил дома. На хранение. А теперь их у Александра Анатольевича музей очень просит — для своей экспозиции…
Случаев, подобных описанному выше, на памяти нашего героя немало. Как-то он возвращался с той же Лесной поляны. Электропоезд, как принято, сопровождала милиция…
— Смотрю, люди на путях. Сначала подумал, путейцы. Куртки вроде оранжевые. Но они повели себя странно. Подъезжаю ближе — все залегли в кустах. Думаю, что такое? Присмотрелся: невдалеке на рельсах что-то черное… Остановился. Вышел, чтобы проверить. Они, оказывается, забили в стыки рельсовые подкладки. Этого добра раньше вдоль путей много лежало…
Я отправил помощника вытаскивать эти подкладки, сам заскочил в вагон, сказал милиции, чтобы догоняли хулиганов. Они кинулись следом.
Я снова пошел смотреть… И не зря. Присмотрелся — на соседнем пути то же самое сделано. Тут же сообщил дежурной. Мы с помощником не без труда, но вытащили эти подкладки. Беды не случилось.
А тех сорванцов милиция поймала. Оказалось, пареньки с Обского коррекционного детского дома, хотели пустить поезда под откос, с пассажиров собрать деньги, документы, другое добро и поехать отдыхать на юг. Меня потом в суд вызывали в качестве свидетеля. Там еще выступали эксперты НИИЖТа, анализировали, как и к чему могло привести такое вредительство.
Время перемен
Особенно сложным выдался период, когда из состава Западно-Сибирской дороги выделилась Кемеровская. По воспоминаниям нашего героя, в те годы приходилось ездить сутками.
— Стояли помногу, — вспоминает Александр Анатольевич. — До Болотной невозможно проехать, а дальше едешь — все зеленое. И все бригады в разъездах. Отдыхать удавалось не часто. Как-то был случай. Только-только маленько отоспался, мне звонят: «Пекинский поезд стоит на станции. Выручай!» Говорю: я же живу далеко?! «А что делать? — отвечают, — ехать некому!» Приезжаю на Новосибирск-Главный — и правда, поезд все еще стоит. Прошел комиссию и поехал.
Мы тогда водили поезда до Барабинска. А на восток — до Тайги (сейчас — до Мариинска). И на Промышленную ездили. Помню, у нас тогда колонна была грузопассажирская. Туда едешь грузовым поездом, а обратно — пассажирским, или наоборот. Если приезжаешь пассажирским, есть выбор: можно с оборота уехать, а если устал, можно немного отдохнуть, поспать часов пять-шесть.
Комнаты отдыха (мы их звали отдыхающие), конечно, были, но менее комфортные, чем сейчас. В Тайгу, бывало, приедешь и сидишь несколько часов, ждешь, пока кого-нибудь поднимут в рейс. Кровать освободится — поспишь. И комнаты были на шесть-восемь человек. Условия, прямо скажем, не очень. Вот в Барабинске, Черепаново, Промышленной было заметно лучше. А сейчас отдыхающие — красота!
Напряженный график работы не позволял нашему герою много времени проводить дома. Так что заботы по ведению хозяйства и по воспитанию двоих сыновей большей частью легли на хрупкие плечи его супруги.
Они познакомились по-соседски. Наташа, работавшая в ту пору вязальщицей, частенько забегала в гости к подружке, оказавшейся соседкой Александра. Потом-то он, конечно, как и многие железнодорожники, уже в качестве своей супруги переманил ее на железную дорогу. Сначала Наталья Алексеевна работала приемосдатчиком на Новосибирске-Восточном, потом перешла в отдел кадров. И вот уже, как и муж, отдала железной дороге более сорока лет своей жизни и продолжает трудиться.
Воспитали Сафоновы двоих сыновей. Правда, одного, старшего, рано потеряли. Но растут трое его детишек. Бабушка с дедушкой заботятся, помогают как могут. И у младшего сына есть ребенок. Словом, есть Александру Анатольевичу ради кого жить и любить жизнь.
— Работа наша, конечно, тяжелая, — говорит Александр Анатольевич, — все время поездки, поездки… Детьми, домом некогда было заниматься. Приехал, отоспался и снова в путь. Так что основные родительские обязанности несла супруга. Но я ни о чем не жалею. Сам этот путь выбрал.
Родной 504-й
С людьми Александр Анатольевич всегда сходился легко (сегодня это качество очень помогает ему в работе председателя совета ветеранов моторвагонного депо). Дружелюбный, открытый, он словно притягивал таких же ребят. Все — знающие, профессионалы, всегда готовые помочь друг другу, поддержать. И новички легко вливались в дружный коллектив, набирались ума-разума, опыта ценнейшего… На одном из черно-белых снимков в личном архиве нашего героя запечатлена вся бригада: Александр Ворожцов, Геннадий Степанович Дю, Валерий Воронов, Андрей Сафонов. Константин Востриков, Игорь Деев, Дмитрий Перепелкин.
— Коллектив был замечательный, высокопрофессиональный и дружный. А с Сафоновым у нас был смешной случай… Начальник депо Пустовой читает и понять не может: «...закрепить Сафонова за Сафоновым». У нас ведь строго-настрого запрещено было родственникам работать. «Не родственники, точно? — спрашивает. — А почему тогда похожи?»
Наш герой уверен, что каждый электропоезд имеет свой характер, иногда строптивый, и к нему нужно приноравливаться…
— Есть такие, которые не любят определенного машиниста. Садишься на него, а он начинает «брыкаться», упрямиться, что ли... Ни с того ни с сего что —то вдруг начинает отказывать в нем. Но я обычно справлялся. Поглажу по крану, скажу: «Успокойся, все у нас будет хорошо...» И едем.
Вот, помню, был у нас 504-й — хороший, надежный, мы гордились им. А потом его по каким-то причинам решили списать. Сняли с него все ценное и приготовили на списание. Мы за поезд обиделись. Пришли к начальнику депо: «Как так?» И добились, чтобы нам разрешили его восстановить. Сказано — сделано. Нам потом за это даже Лунинскую премию вручили!
Премии нашему герою хватило аккурат на модную норковую шапку. Десять лет, говорит, носил и радовался.
— И все же любимый поезд, пожалуй, ЭД (электропоезд демиховский). Мы его новеньким в 1997 году получили. И всей бригадой пересели на него. А тот, пятьсот четвертый, передали другой бригаде в надежные руки. ЭД длиннее, чем обычные поезда. Ездили поначалу, примеривались ко всем платформам, чтобы правильно рассчитать. Первый и последний тамбур закрывали, чтобы пассажиры не выходили мимо платформы. В тупиках на конечных станциях примерялись: войдет — не войдет. А электропоезд изумительный, как иномарка. Сплошная электроника. Отличный, мощный, комфортабельный. И хотя на нем пять секций ведущих, при необходимости можно даже на одном тяговом вагоне ехать, — говорит Сафонов.
Если есть на памяти любимый поезд, то и самый душевный помощник машиниста найдется. «Димка Перепелкин. Я его воспитывал, профессии учил, даже невесту помогал подыскивать!» — с улыбкой рассказывает Александр Анатольевич. — Мама его мне звонила: «Вы там построже с Димой!» Сейчас он классный машинист, все новые поезда на дорогу пригоняет с Демиховского завода. Ему начальник дороги на это лицензию дал. Все, вроде, сложилось хорошо… И все равно он по мне скучает. По совместной работе. Говорит: «На пенсию выйду, к тебе заместителем приду в совет ветеранов!» Я отвечаю: приходи. Расставаться нам было очень жалко. Но я ушел на пенсию, потому что очень устал».
И снова заботы
Не зря говорят: все болезни от нервов. Постоянное напряжение, внимательность, острейшее чувство ответственности словно выжигают изнутри человека, тратят резервы внутренних сил. А иначе машинисту работать как? Никак. Отвечаешь не только за поезд, который ведешь, но и за все, что вокруг.
— А бывало, что несправедливо наказывали? — спрашиваю.
Смеется в ответ.
— Поехал я в Коченево. А со мной помощник Николай Понуров (сейчас заместитель начальника депо в Барнауле). Он со мной в то время дублировался, а в первую смену работал самостоятельно. Приехали мы в Коченево. Я говорю: «Давай-ка я тебе еще разок ходовую часть покажу!» Стали обходить состав. Тут замечаю: кузов одного вагона сдвинулся на тележке. Похоже, шкворень выпал и вагон сполз, только на автосцепке держится…
Я дежурной сказал: «Буду отцеплять вагон!» Она уточняет: «В чем дело?» Пришлось разъяснить. Ну тут началось! Куча ревизоров, мотриса пришла… Хвалят меня, по спине хлопают: «Ну ты теперь почетный железнодорожник! Готовься! Такую аварию предотвратил…»
Приехал в депо и мне… втык дали. Вроде как раз по такой причине отцепка вагона произошла, пятно на ремонтников. Свои недосмотрели, словом. Так что никакой награды я не получил.
Но более значимым в биографии нашего героя стал другой эпизод, произошедший на Восточной. «Там обычно по два поезда ночевали, — рассказывает наш герой. — Я прибыл. Загоняюсь на тот же путь, где другой поезд уже стоит. Остановился. Помощник осматривает поезд, а я пошел в заднюю кабину снимать скоростемерную ленту. Захожу в кабину — лампочка горит. Я в зеркало глянул — горит мой поезд! Вспыхнуло моментально. Мы давай тушить...»
С соседнего поезда ребята прибежали с огнетушителями. Мимо шел курундусский, остановился. Но вскоре от температуры на их поезде уже стала краска пузыриться, тогда они выкинули Сафонову все имевшиеся огнетушители и уехали.
«Я поезд расцепил, оттащил вагоны в разные стороны… Но загоревшийся вагон, конечно, сгорел. Такое впервые видел… Такой был жар, что вагон сделался прозрачным — через металл было видно диваны в салоне! Но остальной состав я спас», — вспоминает Сафонов.
Дальше все было, как обычно: проверяющие, комиссия. Разбирались детально. Среди множества использованных при тушении пожара огнетушителей нашли один полный, незамеченный в запарке… Кто-то высказал предположение, что машинист спал во время возгорания…
— Хотя это в принципе невозможно! Слишком мало времени прошло с момента прибытия… Оперативных совещаний в управлении дороги состоялось штук восемь. Нервы уже никакие. Все находились люди, которые никак не хотели поверить, что вагон действительно может так быстро сгореть. Однажды мой помощник не выдержал и сказал в кабинете начальника службы: «Дайте мне спички. Я ваш кабинет за две минуты спалю!» — смеется Александр Анатольевич.
Это сейчас он может смотреть на ту ситуацию с улыбкой, но в процессе разбирательств нервы Сафонову потрепали крепко. В конце концов руководство пришло к выводу, что был поджог. Что машинист и помощник повели себя правильно. Даже наоборот, поезд спасли. В аналогичной ситуации с другим машинистом, когда тот замешкался и не успел вовремя растащить вагоны, полпоезда сгорело.
Словом, Сафонова и его бригаду не наказали. Все улеглось. Но словно заноза в сердце осталась. Вся эта ситуация заставила нашего героя почувствовать и возраст, и накопившуюся усталость…
— После того пожара я уснуть нормально не мог. Понял — выработался.
На пенсию мы идем в 55. Я сразу планировал уволиться, хотел отдохнуть нормально, потому что очень сильно устал. Написал заявление — не подписывают. Говорят: «Ты нам нужен!» «Я не могу ездить, поймите!» — отвечаю им. Тогда говорят: «А у нас есть должность председателя совета ветеранов…»
Так наш герой в 2008 году переключился на ветеранскую работу. В этот период в связи с реформированием отрасли как раз единый совет ветеранов локомотивщиков разделился на три совета. Сафонов стал председателем совета ветеранов моторвагонного депо.
Говорит, после нескольких дней работы хотел сбежать. Работа с людьми требует внимания, выдержки, терпения, больших душевных затрат… Но более всего его тяготили денежные вопросы. Однако выдержал, притерся. А потом с финансовым вопросом стало попроще. Сейчас положенные выплаты — и юбилейные, и компенсация за уголь и другие, — просто перечисляются на счета ветеранов.
А что касается человеческого фактора, то ветераны все же свои, родные: машинисты и проводники электропоездов, слесари, которые поезда обслуживали… Добрые знакомые и товарищи.
И команда подобралась боевая: Алексей Иванович Дечко, активист, общественный инспектор по охране труда, почетный ветеран дороги, единственный на все депо. А недавно Александр Анатольевич зазвал-заманил (как его самого три года назад) молодого и энергичного ветерана Александрова. Даже «корочки» ему еще не успел выдать — в ящике стола лежат.
— Главная забота? Люди. Каждый день решаем какие-то проблемы, навещаем на дому тех, кто болен. С обеспечением углем проблемы решаем. Угольный склад теперь на Инской сделали, работает он всего два дня в неделю, это не очень удобно, но мы справляемся. Помогает то, что и вышестоящие советы ветеранов, и руководство депо относятся с пониманием к проблемам ветеранов, — рассказывает Александр Анатольевич.
Не без гордости Сафонов отмечает, что сильная сторона его совета ветеранов — обеспечение всех нуждающихся путевками в оздоровительные учреждения. Помогает хорошее взаимопонимание с дирекцией социальной сферы. «Они знают, что я очень быстро могу пристроить горящую путевку, отлично знаю своих ветеранов: кто в чем нуждается, какие заболевания, куда любит ездить. Вот и дают!» — смеется наш герой.
А друг юности, приведший Сафонова на железную дорогу, частенько билеты в театр для его подопечных ветеранов подкидывает. Общаются они очень тесно, и по делу, и лично — «вспоминая минувшие дни и битвы, где вместе сражались они», как сказал бы поэт.
— Железная дорога — это здорово! — говорит Александр Анатольевич.
АКТУАЛЬНО
